さあ目を開けて 君は強い人、その目が見たから 全ては生まれた
Название: Без названия
Автор: Reu_Tei
Фандом: BUMP OF CHICKEN
Рейтинг: Е
Предупреждение: это наш первый опыт однополого сексагомоёбли, и их, и мой
Саммари: ...три взрослых мужика пытаются потрахаться
Прошу под мореНесмотря на долгожданный выходной и возможность расслабиться на горячих источниках, настроение Тямы оставляет желать лучшего. Ему удалось заманить Мотоо к себе, но, как только тот смог с энной попытки сделать хорошую фотографию Тямы в купальне, поводов задерживать его больше не осталось. Мотоо сунул телефон в ворох полотенец и, посоветовав Тяме не засиживаться в горячей воде, ускользнул обратно в свою комнату. Точнее, в свою с Хиро комнату, одну на двоих. Неделя зондирования почвы на предмет двойных номеров в отеле и тщательного планирования, а потом Мотоо свёл на нет все его старания невзначай обронённой фразой: "Три номера на четверых? Тогда я с Масукавой".
Тяма вздыхает, в очередной раз поражаясь непробиваемости Мотоо в отношении чужих чувств, и решает, что пора вылезать. Хватит топить разочарование в воде, время проведать дорогих соседей.
Вытеревшись насухо, он облачается в гостиничную юкату и с пристрастием осматривает своё отражение в зеркале. Убеждается, что волосы лежат как надо, а на лице не вылезло никаких неожиданных неприятностей. Довольный увиденным, он выходит в коридор и, без предупреждения, отодвигает створку двери соседнего номера.
- Тук-тук! Все одеты? Я вхожу!
Маска беззаботного оптимизма ложится на место, как влитая. Только вот "дорогие соседи" давным-давно научились определять, когда он в самом деле беззаботен и счастлив, а когда лишь притворяется. На секунду оторвавшись от созерцания выстроенных в ряд стопок с разноцветным содержимым, Хиро бросает на Тяму короткий взгляд и тут же озадаченно хмурится.
- Ты чего?
- Чего? Ничего. - Тяма непонимающе пожимает плечами, но градус оптимизма в голосе слегка снижает. - Где Фудзивара?
Хиро уже успел вернулся к увлечённому созерцанию радужных стопок на столешнице, поэтому в ответ только машет рукой в неопределённом направлении.
- Блюёт.
- Уже?
- Ага. Мы сыграли в камень-ножницы-бумагу, так что он оказался нашим первым подопытным кроликом. Вот эту, ярко-синюю, попробовал. - Хиро тычет пальцем в опустошённую стопку с синеватым налётом на стенках и невинно улыбается. - Хочешь следующим быть?
- Нет, спасибо. Если вы собираетесь дегустировать всю эту кислотную гадость, мне ещё ваши бездыханные тела завтра обратно в Токио везти. Притом сразу в студию, держи это в уме, - предупреждает Тяма, с каждым словом чувствуя, как беззаботность улетучивается из тона, и на смену ей приходит занудное благоразумие. Похоже, сегодня роль самого ответственного в группе выпала именно ему.
- И не напоминай, - говорит Хиро, поморщившись. - Два месяца впахивали без выходных, а они не смогли нам ещё один денёк выделить. Как можно нормально отдохнуть за вечер?
- Ну, начинать нужно было точно не со спаивания Фудзивары. Сейчас у него разболится голова, запершит горло...
- Уйми свой материнский инстинкт, Тяма, - перебивает его Хиро и, зажмурившись, наугад выдвигает указательным пальцем полную стопку. Ядовито-малиновую. - Тут алкоголя - кот наплакал. Какие-то травы и пищевые красители. Точно не будешь? Как хочешь. Твоё здоровье. - Он приподнимает стопку в коротком тосте и одним махом опрокидывает её содержимое себе в рот. Тяма, затаив дыхание, с содроганием наблюдает за его реакциями. Нет, сегодня он на такие подвиги точно не готов.
- Где Хиде-тян?
- Если до сих пор не отмокает в купальне, то лёг спать. О, Фудзивара! Ну, как, полегчало?
У Тямы почти условный рефлекс на эту фамилию, при одном её звуке он не может не начать крутить головой в поисках её владельца. Сейчас Мотоо появляется слева, со спины - останавливается в дверном проёме ванной, прислонившись к косяку, ещё бледнее обычного, с убранной за уши чёлкой и огромными синяками под покрасневшими глазами. Он слабо улыбается Тяме и, пошатываясь, проходит вглубь комнаты.
- Нормально. Готов продолжать.
Тяма не может удержать нервный смешок.
- Ты уверен, Фудзи-кун? Точно?
- Как никогда прежде.
- Не наобнимался с фаянсовым конём?
Он знает, что ответит Мотоо, ещё до того, как тот откроет рот. Про разбушевавшийся материнский инстинкт, неуместное занудство и единственный шанс на много месяцев вперёд нормально отдохнуть. Ничего из этого ему выслушивать не хочется.
- Знаете, что? Ну и хрен в вами. Я тогда тоже буду пить.
Десять стопок спустя, из которых только две достались Тяме и одна Мотоо, они приходят к окончательному выводу, что Масу лёг спать, и поэтому завтрашнее место за рулём принадлежит ему. А сегодня им предстоит найти, как себя развлечь, пока их тоже не сморит сон.
- Как хоть эта отрава называлась? - спрашивает Тяма, обводя взглядом ряд выцветших стопок. - На вкус сплошная синтетика.
- Ага, как фломастеры, разведённые со спиртом, - кивает Мотоо. На нём, в отличие от практически трезвого Тямы, сто граммов алкоголя сказались значительно. В нынешнем состоянии ему лучше не вставать и не делать резких движений, а в идеале - вообще не шевелиться. Чем он, собственно, и занимается последние полчаса, неподвижно распластавшись на футоне. Тяма заставляет себя отвести взгляд от тонких ключиц, проглядывающих из-под воротника юкаты. Недостаточно быстро и незаметно, как выясняется секундой позже: Хиро ловит его взгляд и со знающим видом ухмыляется. Ухмылка эта не сулит Тяме ничего хорошего.
- Фломастеры со спиртом, - пьяно хихикает он и на четвереньках переползает из-за столика на футон к Мотоо. - Это был фирменный коктейль нашей гостиницы под названием "Пряная ночь". Догадываетесь, почему?
- Пряная ночь? - переспрашивает Мотоо очень ровным голосом. - Ну и пошлость. Мы, случайно, не в лав-отель попали?
- Это надо бы у Тямы спросить, он занимался организацией и бронированием, - по слогам выговаривает Хиро и снова хихикает, и теперь Тяма ясно видит, куда тот клонит. Мотоо, судя по безмятежному выражению лица, как обычно ни о чём не догадывается.
Тяма напряжённо следит, как ладонь Хиро ложится на лоб Мотоо, а оттуда вниз по щеке плавно соскальзывает на шею. Тот по-прежнему не шевелится. Лишь моргает время от времени и тяжело сглатывает слюну.
- Масукава! - произносит Тяма предупреждающе, когда та же ладонь ныряет под отворот юкаты Мотоо.
- Да ладно тебе, Тяма, не нервничай. - Хиро как-то лениво, почти блаженно улыбается. Несмотря на яркое освещение в комнате, его зрачки - огромные и матовые, как два кружка чёрного конфетти, приклеенных на радужки.
- Ты хоть понимаешь, что сейчас собираешься сделать?
- То, чего ты так давно хотел. Но вечно дрейфил.
Тяма чувствует, как его разрывает между желанием вмазать Хиро по обдолбанной физиономии и сожалением, что упустил возможность накидаться тех же "травок" с ним наравне.
- На то, что я сдерживаюсь, есть веская причина, - цедит он сквозь зубы и тычет пальцем в оцепеневшего Мотоо. - Посмотри на него, думаешь, ему чего-то хочется? Ему же плохо!
- Да нет же, ему хорошо! Тебе же хорошо, Фудзи-кун? - воркует Хиро, прильнув губами к самому его уху. Мотоо ёжится всем телом, глубоко вдыхает и прерывисто выдыхает.
- Просто не тормошите меня слишком сильно, - отвечает он, почти не шевеля губами.
Хиро, очевидно, воспринимает это, как призыв к действию. Не теряя времени, он перекидывает ногу через бёдра Мотоо, седлает его и принимается деловито дёргать за воротник юкаты, пытаясь стянуть её с плеч. С пьяной координацией движений получается у него не ахти. Ногти то и дело царапают кожу, воротник, надёжно удерживаемый поясом, не поддаётся, Мотоо страдальчески стонет, и от грубых рывков на его шее начинают появляться первые красные полосы. Тяма понимает, что не выдержит.
- Отвали от него! - рявкает он, отталкивая Хиро. - Господи, Масукава! Смотри, что ты наделал!
Сочувственно морщась, Тяма протягивает руку к беззащитно выглядящему горлу Мотоо. Самыми кончиками пальцев осторожно проводит по набухающим, быстро темнеющим следам на светлой коже. Отсюда, подсказывает ему глас рассудка, дорожка становится скользкой и очень опасной.
И такой манящей.
- О, смотрите-ка, кто решил присоединиться к веселью! - игриво напевает Хиро. Сперва Тяма думает, что в номер зашёл Масу, но нет, Хиро смотрит в упор на него. В пугающе-матовых зрачках отражается вызов. - Давай, сделай это. Хватит уже отговорок. Сделай это, Тяма, другого шанса может и не быть.
"Лучше я, чем он", - думает Тяма и склоняется над Мотоо с другой стороны.
- Мо-тян, ты как? - шепчет он, гладя того по голове, слегка запуская пальцы в волосы и перебирая мягкие прядки. - Ты с нами?
Мотоо тихо стонет, но на этот раз не болезненно. Наоборот, Тяме слышатся в этом стоне и согласие, и приглашение.
- Видишь, - звучит у него за спиной. - Он тоже хочет. Давай, Тяма, давай, давай, давай.
Лучше я, чем он.
Не давая себе больше ни секунды на сомнения, Тяма набирает воздуха в лёгкие, как перед прыжком в холодную воду, и прижимается губами к губам Мотоо.
Поцелуй выходит долгим, сладким и неспешным. Постоянно помня про "другого шанса может не быть", Тяма не торопится отстраняться от Мотоо, нежно посасывая то верхнюю его губу, то нижнюю. В силу профессии, за губами Мотоо ухаживает хорошо, и целовать их - одно удовольствие. Пальцами свободной руки - той, которой Тяме не нужно опираться о пол, держа равновесие, - он поглаживает лицо Мотоо. Щёки, скулы, лоб, время от времени позволяя себе легко пробежаться самыми кончиками пальцев по дужке проглядывающего в волосах уха. Мотоо практически не отвечает, но по его расслабленному виду и блаженной улыбке понятно, что его в этой ситуации всё устраивает.
И, конечно, такая идиллия не может длиться долго. Только не с Хиро, по-прежнему где-то позади Тямы. В какой-то момент дыхание Мотоо меняется, становится прерывистым. Затем он приоткрывает рот и на одном выходе протяжно, беззвучно ахает. Тяма отрывается от него и с нехорошим предчувствием оборачивается.
Когда-то давно, ещё когда они с Мотоо жили в одной квартире, он случайно застукал того с очередной девушкой в самом пылу момента. С самого удачного ракурса. Ему тогда бросились в глаза не растянутые вокруг члена Мотоо пухлые девичьи губки и даже не сам член, который Тяма видел прежде сотню раз, но никогда - в эрекции. Что ему бросилось в глаза, так это открытый в беззвучных стонах рот и поджатые от удовольствия пальцы ног. Как сейчас. Почти. Сейчас на ногах Мотоо - белоснежные таби, и в них поджатые пальцы смотрятся ещё более возбуждающе. А покрасневший и блестящий от слюны член Мотоо обхватывают губы Хиро.
В первые мгновения Тяма только чувствует, что отчаянно хочет что-то сказать, но на языке пусто. Затем слова приходят.
- А ты как давно этого хотел? - спрашивает он, не упуская шанса позлорадствовать. Правда, торжество длится недолго: пока Тяма не вспоминает, что Хиро под кайфом, и его нынешние действия не стоит расценивать как осознанные.
Тот со звонким причмокиванием выпускает изо рта головку, облизывает губы и подмигивает Тяме.
- Я вообще-то не хотел, в отличие от некоторых. Но сейчас подумал, почему бы и нет? Посмотри на него. - Хиро по-свойски разводит полы юкаты, полностью оголив бёдра Мотоо. Тот лежит, слегка раздвинув ноги, выгибая спину и приподнимая таз, словно изнемогая без внимания. Густая чёрная поросль на лобке контрастирует с молочной белизной кожи, торчащий колом член покачивается в такт бёдрам. Тяма чувствует, как его лицо, уши и даже шею заливает краской. Одновременно с этим он чувствует, как жгучую ревность вымывает не менее обжигающим возбуждением. Ему по-прежнему хочется отгрызть руки Хиро, вольно блуждающие по животу и бёдрам Мотоо, но ещё больше ему хочется присоединиться.
Будто почувствовав перемену в его настроении, Хиро берёт правую руку Тямы в свою и медленно опускает её на подрагивающий от нетерпения член Мотоо. Тот облегчённо всхлипывает и толкается вверх. Тяма задерживает дыхание, не веря тому, что происходит.
- Сожми, - практически мурлыкает Хиро и, не дожидаясь, пока Тяма придёт в себя, мягко оборачивает его пальцы вокруг ствола. - Ты же знаешь, как это делается. Всё как себe.
"Ничего не как себe, это же Мотоо, - пульсирует лихорадочное в мыслях Тямы. А потом, немного спокойнее, отчётливее, снова: - Это же Мотоо".
Тяма разжимает пальцы. Не давая никому, в том числе себе, опомниться, одним плавным движением перемещается вниз, к бёдрам Мотоо и склоняется над его пенисом. Ноздри щекочет смесь запахов: слегка терпкий - пота, более естественный, солоноватый - запах тела, и самый сильный - яркий, будоражащий запах смазки, по капле вытекающей из набухшей головки. Тяма склоняется ещё ниже, поводит носом и глубоко вдыхает. Затем высовывает язык и кончиком проводит крест-накрест по головке, вдоль щёлки и поперёк, пробуя Мотоо на вкус. Того встряхивает, как от разряда тока. У Тямы от такой реакции на секунду темнеет в глазах, а тело от шеи до паха прошивает, как тугой струной, остро-сладким удовольствием. Воздух между его лицом и промежностью Мотоо становится почти раскалённым. Запустив ладонь ему между ног, Тяма приподнимает в горсти мошонку, играет с яичками, обхватывает губами по-очереди одно и другое и мягко посасывает. Проводит носом по члену от корня вверх и, добравшись до головки, берёт её в рот.
- Ну и похотливый же видок у тебя, - доносится откуда-то сверху ироничный голос Хиро. Может, Тяме мерещится, но ядовитые, почти враждебные нотки в нём исчезли. - Хоть сейчас в гей-порно. Признавайся, много пересмотрел в своей жизни?
Пересмотрел Тяма немного: одно видео - из праздного любопытства, в компании школьных друзей, под аккомпанемент громких "фу!" и скабрезных гомофобных шуточек. Второе и последнее он смотрел уже один, ночью, при выключенном свете и задёрнутых шторах, будто пытаясь спрятаться в полной темноте от собственных желаний. Желание было одно - несбыточное, не озвученное даже в его собственных мыслях. Сбывающееся прямо сейчас благодаря алкоголю и, как ни странно, Хиро. Так что, нет, Тяма по большей части не представляет, что делать, если дело дойдёт до главного, но пока ему хватит и собственного опыта. В его жизни было достаточно минетов, чтобы сообразить, куда девать зубы и как ловить языком змеящуюся под бархатистой кожей пениса венку. Тяма прячет зубы за губами, открывает рот пошире и насаживается до упора, пока головка мягко не утыкается в заднюю стенку горла. Размеренно дыша, слушая дыхание Мотоо и ощущая его горячую тяжесть на языке, Тяма решает, что мог бы счастливо провести так целую вечность.
Пока не чувствует чью-то руку у себя на голове.
Длинные, тонкие пальцы, зарывшиеся в его волосы, слегка надавливают на затылок, скорее предлагая, чем заставляя. Они не удерживают его, когда он начинает медленно подниматься, плотно сжимая губами ствол и выводя по нему языком зигзаги. "Если это Хиро, - думает Тяма, облизывая крайнюю плоть, - я его убью".
Это оказывается не Хиро.
Отсюда, скрытые ресницами, глаза Мотоо кажутся узкими прорезями в космос. И всё же Тяма понимает, что тот смотрит на него.
- Тебе лучше? - спрашивает он. Мотоо молча кивает. Тяма медлит со следующим вопросом всего пару секунд. - Ты не против?
Теперь, когда Мотоо пришёл в себя и подаёт признаки жизни, Тяме очень важно снова убедиться, что их домогательства проходят с полного его согласия.
- Добро пожаловать обратно в мир живых, Фудзи-кун, - шутит Хиро так непринуждённо, будто не его пальцы сейчас терзают соски Мотоо, беспощадно щипая их и покручивая. Пока Тяма знакомился поближе с промежностью Мотоо, Хиро успел почти полностью стянуть с него юкату, и теперь она прикрывает только его предплечья. Не считая рукавов, широкого шёлкового пояса, задравшегося выше пупка, и белоснежных таби, Мотоо разложен перед ними во всей своей бледной, субтильной красе.
- Как десертный столик, - озвучивает Хиро мысли Тямы. - Ну что, продолжим?
Мотоо выпрастывает одну руку из рукава и возвращает ладонь на тямин затылок в молчаливом одобрении. Они наблюдают друг за другом неотрывно, пока Тяма опускает голову и возвращает рот на прежнее место. Некоторое время комнату наполняет только симфония непристойных звуков: влажные причмокания, сёрбанья, стоны, вздохи и тяжёлое сопение. Оторвавшись от Мотоо на минутку, Тяма закрывает глаза и переводит дыхание. Губы зудят от непривычных действий, в паху сладко ноет. Решая, что сейчас точно можно не сдерживаться, он раздвигает полы своей юкаты, крепко обхватывает ладонью давно истекающий смазкой член и проводит большим пальцем по головке. Все острые ощущения, что Тяма испытывал прежде, на мгновение меркнут перед этим, окатившим его, хлынувшим волной горячих иголок вниз по спине. Тяма стискивает зубы и со свистом вдыхает. Снова проводит пальцем по головке, и снова, вздрагивая каждый раз всем телом. Сквозь тонкий звон в ушах он слышит голос Хиро.
- Развернись. Фудзи-кун тоже хочет поучаствовать.
Тяма развовачивается. На мгновение у него мелькает мысль, что Мотоо хочет попробовать позу 69, но он не рискует нависать над лицом Мотоо прежде, чем тот сам предложит. Ладонь, ложащаяся ему на член вместо его собственной, - узкая, горячая и сухая. Мотоо проводит ею по стволу несколько раз, с нажимом, вверх и вниз. Потом обхватывает его пальцами, но едва шевелит ими: заметно, что ему неудобно, и приходится сильно выворачивать локоть и запястье, чтобы добраться до тяминого паха. Так не пойдёт. Придётся выбирать что-то одно.
Пока Тяма соображает, на чьём удовольствии сосредоточиться, Хиро снова командует:
- Нет, так не получится, убери руку. - Это - Мотоо. Тяме, слегка заинтригованному внезапно появившимися правилами игры, он говорит: - Оторвись-ка от его сливочной карамельки.
- О боже, Масукава, - начинает Тяма с отвращением в голосе, однако тот его не дослушивает.
- Ты будешь мне тут мешать, - объясняет Хиро и, ущипнув напоследок несчастный разбухший сосок Мотоо, переползает вниз, обратно к его бёдрам. - К тому же, Фудзи-кун хочет поиграть с твоим вишнёвым леденцом. Правда, Фудзи-кун?
Мотоо в ответ согласно угукает. Тонкие, такие талантливые пальцы всё ещё касаются пениса Тямы, самыми кончиками поглаживая венчик головки, не давая ему ни малейшего шанса на осмысленные, самостоятельные решения. Проще следовать чужим правилам.
- Серьёзно, Масукава, прекрати давать половым органам дурацкие прозвища, - ворчит Тяма, полностью отстраняясь от Мотоо. Затем выпрямляется на коленях, разворачивается к нему лицом - и замирает в нерешительности. - И что мне дальше делать?
Мотоо привлекает к себе внимание, скользнув пальцами с его члена и взамен легонько сжав колено.
- Сядь мне на грудь, - бормочет он, прижигая тямину душу смоляно-чёрным взглядом. От этого взгляда, и от низких, царапающих ноток его голоса у Тямы мурашки бегут по спине.
- Только не всем весом, - излишне предупреждает Хиро. Из его голоса, кажется, выветрились последние пьяные нотки, хотя похабности ни в тоне, ни во взгляде не убавилось. И глаза у него по-прежнему обдолбанные - одновременно матовые и лихорадочно блестящие. Хиро деловито устроился между широко раздвинутых ног Мотоо и выглядит так, будто собирается принимать у того роды. Тяму слегка передёргивает от этого образа, и он спешит отвернуться.
Мотоо помогает ему перекинуть ногу себе через грудь, маняще приоткрывает рот и надавливает на его ягодицы, вынуждая податься вперёд и упереться локтями в пол.
- Точно-точно, - комментирует Хиро, - скорми ему свой... половой орган.
"Да заткнёшься ты уже когда-нибудь?" - думает Тяма за миг до того, как все мысли превращаются в сироп, когда рот Мотоо горячим, влажным кольцом сжимается вокруг его члена. Мотоо заглатывает его сразу почти до основания, жадно всасывая то, что не вошло с первого раза. Тяма не выдерживает, толкается ему в горло до упора. Мотоо издаёт сдавленный булькающий звук и с силой отпихивает его бёдра.
- Прости! - испуганно вопит Тяма, отстраняясь так резко, что его член полностью выскальзывает изо рта Мотоо.
Мотоо немедленно закашливается - болезненно, протяжно и сипло.
"Если он не сможет завтра петь, - проносится в голове Тямы паническое, - как мы объясним, что случилось с его горлом?".
"Проглотил случайно рыбью кость", придумывает он на всякий случай и тут же чувствует, как на губы заползает исключительно идиотская улыбка.
"Проглотил случайно мой вишнёвый леденец".
Из похабных размышлений его выводит звонкий - и весьма болезненный - шлепок по заднице. Мотоо до сих пор отказывается говорить, но его недовольство тяминой заминкой легко читается и во взгляде, и в движениях. Пальцы Мотоо, прокравшиеся вверх по бёдрам под юкату, с силой сжимаются на его голых ягодицах, затем Тяма чувствует второй шлепок - более глухой на этот раз, но не менее болезненный.
- Ты уже готов продолжать, Фудзи-кун? - спрашивает он со смехом, потому что теперь, когда Мотоо вернулся практически в своё нормальное состояние, Тяма внезапно спокоен, расслаблен и готов веселиться.
Тяма сидит спиной к Хиро, поэтому пропускает момент, в который тот прекращает колдовать над Мотоо и встаёт с пола. Замечает его, только когда он присаживается перед сумкой Мотоо и начинает деловито рыться в боковых карманах.
- Я забираю бальзам для губ, Фудзи-кун, - сообщает Хиро, триумфально помахивая в воздухе маленьким цилиндрическим тюбиком.
По Мотоо, который в эту минуту с азартом пытается заглотать целиком член Тямы, не скажешь, чтобы он сильно переживал по поводу какого-то бальзама. Его скулы горят лихорадочным румянцем, дорожки пота струятся по вискам и шее, щёки и подбородок блестят, перемазанные слюной, губы опухли. Тяма никогда не видел его в более развратном виде.
Мотоо обхватывает ладонями его ягодицы, тянет вперёд и наверх - и медленно вниз, так что член плавно и гладко проскальзывает в его горло целиком, до предела. Тяма зажмуривается и стискивает зубы, чтобы не взвыть в голос. Мотоо держит его так несколько секунд, дыша глубоко и размеренно, затем отстраняет от себя, полностью выпуская изо рта, только чтобы подразнить языком головку и начать по новой.
На третий раз, когда Тяма уже готов предупреждать о том, что вот-вот кончит, Мотоо резко дёргается и сбивается с дыхания. Тямин пенис у него во рту в этот момент только начал скользить вниз по языку, так что хотя бы обходится без травм. Оттолкнув бёдра Тямы, он со свистом втягивает воздух и болезненно кривится. Тяма разворачивается к Хиро.
- Ты что там делаешь?
- Сую средний палец в анальное отверстие, - отвечает Хиро, с крайне собранным видом работая рукой между ног Мотоо. - Не дёргайся, Фудзи-кун. Лежи спокойно, говорю!
Взгляд Тямы падает на красные пятна на животе и бёдрах, там, где Хиро прижимает его к полу свободной рукой, пытаясь удержать на месте. Через полчаса это будут живописные лиловые синяки. Настроение Тямы устремляется в крутое пике.
- А нельзя там поделикатнее? - шипит он наполовину от злости, наполовину от боли, потому что Мотоо, которому сейчас, должно быть, совсем несладко, с силой впивается ногтями ему в задницу.
- Нельзя, - огрызается Хиро. - Вот поэтому я тебя и отправил наверх. Тебе дай волю, ты бы всю ночь торчал здесь и нежно дул на дырочку! Так что сиди там наверху и отвлекай Фудзивару, пока я тут для тебя стараюсь.
За время их короткой перепалки эрекция Тямы удивительным образом не отправляется вслед за настроением, по прямой вниз, однако тыкать членом в рот Мотоо кажется ему сейчас чуть ли не садизмом. Поэтому он выбирает просто нависнуть над Мотоо лицом к лицу, упершись в пол коленями и локтями, и ласково, но неразборчиво шептать всякую сентиментальную белиберду, перемежая слова лёгкими поцелуями. И если Хиро останется не в восторге от созерцания его исцарапанной филейной части вместо лица Мотоо, Тяма не сильно расстроится.
Он точно ловит момент, когда реакции Мотоо становятся менее болезненными, напряжённо сведённые мышцы шеи и плеч постепенно расслабляются, и он даже начинает отвечать на поцелуи и ласки. Примерно в то же время сзади начинают доноситься уже знакомое характерное причмокивание и сосредоточенное сопение. Должно быть, действие травок выветривается, думает он с растущим облегчением. Если уж Хиро наконец-то решил приласкать Мотоо для помощи, а не ради собственного развлечения. Правда, Тяме уже особо ничего не хочется, кроме как довести Мотоо до оргазма, ну и по-быстрому кончить самому.
У Мотоо на них явно другие планы.
Мотоо обвивает руки вокруг его шеи, коротко, но неожиданно горячо целует и хрипло требует:
- Поднимай меня.
От удивления забыв, что позади всё ещё ведутся подготовительные работы, Тяма отталкивается ладонями от пола и послушно выпрямляется. Потом неуклюже сдаёт назад, отчаянно надеясь не потерять равновесие и не рухнуть задницей на голову Хиро. Мотоо цепляется за его шею и плечи, подтягивается следом - и замирает так, полу-сидя, полу-вися.
- Что дальше? - спрашивает Тяма, удерживая его в этом положении, одновременно пытаясь понять, чего задумал Мотоо, и решая, не пора ли обсудить с Хиро их перемещения в пространстве.
- Дальше, - опережает Мотоо, несильно лягая пяткой в спину Хиро. - Масукава, отвлекись на минутку. Дальше мы меняемся местами.
Пока Хиро вытирает рот и отползает в сторону, Мотоо отнимает одну руку от тяминой шеи и упирается ею в пол у себя за спиной.
- Направо, - предупреждает он игривым шёпотом и в следующую секунду начинает перекатываться - действительно направо.
Тяма только и успевает, что в последний момент подстроиться под его движения и почти безболезненно упасть на пол на обе лопатки. Мотоо не даёт ему времени перевести дух и осмыслить внезапно возродившуюся инициативность, вытягивается на нём всем телом, запускает обе руки в его волосы и целует. Жадно, глубоко, со стонами и вздохами, залезая языком ему в рот и покусывая губы. Будто не в силах лежать спокойно, он беспрерывно ёрзает, то водя по кругу бёдрами, то ловя на ощупь тямины соски своими.
И тело Тямы отзывается мгновенно: в паху разливается сладостная пульсация, а член, уже начавший было терять интерес к происходящему, снова трётся твёрдым стволом о такой же крепкий стояк Мотоо. Его руки скользят вниз по худой спине, пальцы то окунаются в ложбинку вдоль позвоночника, то пересчитывают каждый выпирающий позвонок. У поясницы дальнейший путь им преграждает другая пятерня.
Целеустремлённость Хиро этой ночью бьёт все рекорды. Мотоо коротко вскрикивает и зарывается лицом в тямины волосы, тяжело дыша и еле слышно постанывая. Ерзание становится рваным, странным, будто Мотоо пытается одновременно отстраниться от проникающих в него пальцев и насадиться на них поглубже.
А потом его стоны меняются в тональности. Становятся более заинтересованными. Потом он начинает подмахивать задом в такт движениям Хиро.
- Будешь первым, - сипло говорит Хиро. Явно Тяме, потому что в подкрепление словам он вкладывает в его пальцы что-то маленькое и скользкое, основательно подтаявшее, но сохранившее цилиндрическую форму. Отломанный стик бальзама для губ, который Мотоо везде берёт с собой. Ваниль и клубника, как его любимые пирожные. Тяма подносит измазанные жирным пальцы к лицу и позволяет аромату достичь ноздрей, втягивает его до головокружения, даёт ему окутать разум густым сладким облаком.
- Я не могу, - почти всхлипывает он, сжимая остатки стика в кулаке так, что одуряюще пахнущая жижа с просачивается сквозь его пальцы и капает на спину Мотоо. - Я вот-вот кончу. Даже засунуть до конца не успею.
- Лузер, - беззлобно усмехается Хиро, после чего отвешивает звонкий шлепок по заднице Мотоо. - Фудзи-кун, кто первый?
В ответ на шлепок тот снова вслепую лягается, но промахивается. Потом, замерев над Тямой, заводит руку себе за спину и нащупывает его по-прежнему сложенные в кулаке пальцы. Медленным, выразительным движением переводит их вниз, просовывает себе под живот. И прижимает их к члену Тямы.
- Ты первый.
Тяма смиряется с судьбой в целом и тем фактом, в частности, что первый в его жизни опыт анального секса будет удручающе коротким.
- Смажь себя, - говорит Мотоо, приподнявшись и наблюдая, как пальцы Тямы со склизким звуком двигаются вверх и вниз по стволу, делая его гладким, блестящим и ванильно-клубничным. Мотоо часто дышит через рот, его пересохшие губы похожи на спелые ягоды. Тяма с трудом сглатывает, сжимает пенис под головкой и поднимает его навстречу Мотоо.
- Садись, - хрипит он, одной рукой продолжая удерживать себя, другую кладя на бедро Мотоо и мягко направляя того вниз.
Мотоо слегка поводит тазом, и Тяма чувствует, как его головка зацепляет маленькую, даже не дырочку, а только ямку, комочек шершавой кожи, за которым прячется узкий проход.
"Не влезет. Точно не влезет", - решает он за мгновение до того, как Мотоо медленно выдыхает и насаживается на его член.
Головка протискивается внутрь, за первое кольцо мышц. Мотоо молчит, застыв в неподвижности, прикусив зубами нижнюю губу; между бровями - напряжённая складка, испарина на лбу. Тяма убирает руку с его бедра и прикладывает к худой груди. Под его раскрытой ладонью сердце бьётся в рёбра, как заполошное.
Одним из самых сокровенных желаний Тямы всегда было избавить Мотоо от любой боли. Взять и отменить её или полностью забрать себе. А сейчас, когда он действительно в силах это сделать, единственное, на что он способен - не делать больнее. Так что он вытягивается на полу, расслабляет все мышцы в теле, которые может, переводит взгляд на потолок и старательно не думает о том, как тесно и горячо внутри Мотоо, и как сладко будет протолкнуться в него ещё глубже.
Боковым зрением он ловит движение позади Мотоо. Хиро прижимается к тому со спины, ласково целует за ухом, кладёт руки на талию и медленно, но неуклонно надавливает вниз. Мотоо откидывает голову на плечо Хиро и мучительно стонет, опускаясь вниз, вниз, вниз, почти до самого упора.
- Давай, последний рывок, - бормочет Хиро в плечо Мотоо, осыпая того поцелуями, но прожигая в это время взглядом Тяму. Мотоо колотит мелкой дрожью; Тяма чувствует, как тот непрестанно сокращает мышцы сфинктера вокруг его ствола, пытаясь расслабиться, приспособиться к чужеродному ощущению. Пенис Мотоо, обмякший и посветлевший, лежит у него на животе.
Я не этого хотел, думает Тяма. Я не хотел так.
Он обхватывает пальцами талию Мотоо, прямо под пальцами Хиро, сжимает, тянет вниз. И один раз с силой толкается бёдрами вверх. Теперь он внутри целиком, от головки до самых яиц - в жарком, тугом нутре Мотоо. И, кажется, в полу-вздохе от того, чтобы кончить.
- Не спим, народ, теперь самое интересное! - выводит их с Мотоо из транса бодрый голос Хиро.
Прежде чем Тяма успевает попросить Мотоо посидеть спокойно минуту-другую, чтобы он мог поостыть и продержаться подольше, тот начинает двигаться. Упёршись руками в его грудь, медленно поднимается, пока тямин член не остаётся в нём лишь наполовину, затем так же медленно и осторожно опускается обратно. Тяма не может выбрать, чего ему хочется больше: насадить Мотоо поглубже и прижать к себе, чтобы не смог шевелиться, или приподнять и, удерживая на месте, оттрахать до искр в глазах. Вколачиваться в его тесную дырку изо всей силы, с размахом, с резкими шлепками кожи о кожу, выбивая из того короткие вскрики боли и наслаждения.
Мотоо вскрикивает наяву, и Тяма понимает, что выбор уже сделан, притом без его осознанного участия. Так вот что такое "принимать решения членом", думает он, наблюдая сквозь марево подступающего оргазма, как Мотоо подбрасывает на его бёдрах, в рваном ритме, как на родео. Длинная чёлка выскользнула из-за ушей и снова свисает до переносицы, капли пота стекают с подбородка тонкой струйкой. Рот приоткрыт, пытаясь вобрать в лёгкие побольше воздуха до того, как следующий резкий толчок выбьет его оттуда с очередным стоном. Предпоследнее, что замечает Тяма, - это глаза. Поблёскивающие сквозь влажные, слипшиеся кончики волос, смотрящие на него неотрывно, но не видящие, чёрные, бесконечно чёрные, сощуренные в улыбке глаза. Последнее, что он замечает, - сама улыбка, играющая на губах Мотоо.
Дальше Тяма даже не успевает среагировать: оргазм просто накрывает его с головой тяжёлой волной, и он захлёбывается в наслаждении.
- Ну ты даёшь! - Он возвращается в реальность под глумливое хихиканье Хиро. - Это прямо-таки анти-рекорд, ты даже двух минут не продержался.
- А я о чём предупреждал, - отмахивается Тяма, не в силах всерьёз огрызаться на подначки школьного уровня. - В моё оправдание, у меня была слишком хорошая прелюдия.
- Это точно. Все сливки достались тебе, пока я тут занимался грязной работой. Ну, теперь моя очередь. Согласен?
Это Хиро спрашивает не у него, а у Мотоо, до сих пор сжимающего его медленно обмякающий ствол. Когда Мотоо приподнимается на коленях, и головка выскальзывает из растянутой дырки, следом вытекает приличная струйка спермы, расплёскиваясь горячими белёсыми каплями по его члену и бёдрам.
Хиро уважительно присвистывает и ставит Мотоо в колено-локтевую.
- Вы прямо надо мной собираетесь продолжать? - на всякий случай уточняет Тяма, хотя уже понимает, что именно это они и собираются делать.
- Конечно. - Хиро пожимает плечами, пристраивается к Мотоо и одним движением, на выдохе, проталкивается в хорошо увлажнённое и разработанное отверстие.
В отличие от Тямы, он не церемонится и не рефлексирует, сразу набирает темп, вдалбливаясь с размахом, с оттягом, шумно сопя и лапая спину Мотоо. Заставляя прогибаться всё сильнее, пока тот едва не ложится грудью на Тяму. Мотоо опирается на локти по обе стороны от его головы, улыбается шальной улыбкой и целует. Точнее, пытается поцеловать, но от того, с какой силой его пялит Хиро, у него получается только водить раскрытыми губами по губам Тямы. Впрочем, ему явно нравится - и слюнявить тямино лицо от подбородка до носа, и жарко вздыхать ему на ухо, и дёргать его за волосы, когда пальцы судорожно сжимаются в кулаки от острого наслаждения. И Тяму это тоже вполне устраивает. Лучше здесь, под ним, продолжать чувствовать его кожей и, не таясь, любоваться им вблизи, чем наблюдать в сторонке, как Хиро даёт ему именно то, чего он хотел.
Хиро работает тазом, как заведённый, только иногда чуть сбавляет темп, меняя положение, а потом снова начинает наяривать, жмурясь и скалясь, и зверски гримасничая. Мотоо хотя бы не скалится, с облегчением замечает Тяма, но выглядит откровенно на грани обморока. Глаза закатились, и изо рта больше не вылетают ни крики, ни стоны, ни даже вздохи - одно сплошное сипение. Жуть, ну и вакханалия, думает Тяма. В порно такое точно не покажут.
Они держатся долго - десять, пятнадцать минут, Тяма не знает точно. Слишком заворожен зрелищем совокупляющихся с совершенно животным видом друзей. Потом, как сквозь туман, он слышит голос Хиро.
- Тяма? Тяма! - Тот еле выговаривает его имя, отдуваясь и смаргивая пот с ресниц. - Как думаешь, Фудзи-кун сможет кончить только от моего члена?
- Наверное. - Тяма бросает взгляд на Мотоо, который в этот момент откинул голову назад и начал гортанно выть, постепенно наращивая громкость и поднимаясь вверх по октаве. - Кажется, он вот-вот кончит. Давай быстрее, пока он не разбудил весь отель.
- Я не могу, - говорит Хиро - и останавливается. Мотоо обрывает вой почти у края своего регистра.
- Ты что делаешь? Он же был в двух нотах от оргазма! Двигай задом, Масукава, немного осталось!
- Говорю же, я устал! Мне надо передохнуть, понятно? Всего минутку. Ты, кстати, можешь поучаствовать. Всё равно всю ночь пролежал пластом, помоги хоть сейчас.
Тяма не спрашивает, какая именно помощь от него требуется, чтобы не нервировать Хиро, просто поднимает руку и сжимает в ладони горячий, липкий от смазки и пота член Мотоо. Тот вздрагивает всем телом и, не выныривая из полуобморочного состояния, умоляюще стонет.
- Давай, - говорит Тяма, начиная двигать рукой, - я помогу ему, а ты помоги себе сам.
- Я от тебя другого и не ожидал, - отвечает Хиро, после чего сосредоточенно хмурится, примеряется и почти ласково - после предыдущей дикой ёбли - толкается в Мотоо. Член Мотоо в свою очередь толкается в сжатый кулак Тямы. Можно даже не двигать рукой, они сами всё сделают. Некоторое время он только крутит кистью, сжимая ствол посильнее то с одной стороны, то с другой, но когда Хиро начинает снова набирать темп, а Мотоо - громкость, Тяма решает, что эту ночь пора заканчивать. Сведя пальцы в узкое кольцо, он поднимает их к головке и быстрыми, отработанными на себе движениями дрочит Мотоо. Тому хватает нескольких точных мазков пальцами по венчику и бороздке и нескольких удачных толчков Хиро, чтобы наконец-то кончить. Достигнув пика, он резко смолкает, будто спазмом сдавило горло. Потом - Тяма чувствует это раньше, чем видит - лужица тёплой жидкости выплёскивается на его кулак и густой струйкой стекает вниз по запястью. Ещё несколько капель медленно сочится из щели, пока Мотоо потряхивает от мелких судорог. Тяма размазывает их подушечкой пальца по головке и крайней плоти, сжимая и разжимая кулак в последний раз. Потом он убирает руку, и Мотоо, совершенно обессиленный, падает ему на грудь, переводя дух.
Тяма выразительно смотрит на Хиро. Хиро смотрит в ответ угрожающе - насколько угрожающе можно выглядеть с перекошенным от напряжённой погони за наслаждением лицом. Его руки всё ещё удерживают на весу задницу Мотоо, и он до сих пор не кончил.
- Даже не вздумай меня торопить, - хрипит он, уже сбиваясь с ритма, после чего перестаёт обращать внимание на что угодно. Несколько хаотичных, поверхностных движений тазом, и тело Мотоо, наконец, перестаёт сотрясать от толчков, а Хиро застывает истуканом с блаженным выдохом и просветлённым выражением на лице.
Спустя секунды, вернувшись из рая на бренную землю, он осторожно подаётся назад и вынимает член из Мотоо. Склоняется над ними обоими.
И падает сверху.
В спёртом воздухе их комнаты висит сшибающее с ног амбре - целый букет ароматов пота, спермы, дешёвого алкоголя и ванили с клубникой. На голых бёдрах, животе и плечах Фудзивары красуются роскошные фиолетовые синяки; на шее - тонкие красные полосы, похожие на царапины. Выражение тихого ужаса на лице только что проснувшегося Хиро интересно гармонирует с внешним видом Фудзивары и общим состоянием комнаты. Тяма высовывается из ванной с настороженным любопытством, но, застав немую сцену, тут же шмыгает обратно. Через минуту он всё же собирается с духом и выходит, увлечённо суша полотенцем волосы и стараясь не встречаться ни с кем глазами. Фудзивара спит, мерно похрапывая, и не реагирует, даже когда Хиро принимается настойчиво трясти его за плечо.
Пришедший их будить Хидео открывает рот и пытается заговорить несколько раз. "Что вы тут вытворяли?". Нет, это и так очевидно. "Что вы сделали с Фудзи-куном?". Тоже нет - и вопрос риторический, и обвинять кого-либо смысла нет. Зная Фудзивару, можно не сомневаться, что всё происходило с его полного согласия и одобрения. "Почему не позвали меня?". Немного обидно, но, с другой стороны, не очень-то ему и хотелось бы, даже если бы позвали. Лучше один раз пропустить веселье, чем наутро сидеть с таким же настроением, как у этих двоих.
В конце концов Хидео, так и не придумав, что сказать, разворачивается и выходит в коридор, постаравшись хлопнуть створкой двери как можно красноречивее. С ними он потом разберётся. До завтрака ещё нужно позвонить менеджеру, а потом продюсеру, предупредить обоих, что всех участников группы разом скосил какой-то кишечный вирус, и им понадобится день, а лучше два, чтобы отлежаться и восстановить здоровье. А после завтрака нужно будет привести в порядок номер, прежде чем туда зайдёт гостиничный персонал, погрузить эти три тела в машину и развезти их по домам - отдыхать от отдыха.
Так уж и быть, сегодня он побудет самым ответственным. Но только сегодня. Хидео фыркает себе под нос, предвкушая, как будет донимать их расспросами, выпытывать подробности и наслаждаться видом их смущённых физиономий, вместе и по отдельности. Тоже своего рода групповуха. Жаль, не было возможности сфотографировать, думает он, доставая телефон из кармана других джинсов и начиная прокручивать список контактов в поисках имени менеджера. Такой шанс упустил.
Хотя, как знать, с этими тремя ещё один шанс вполне может выпасть. Надо только подождать до следующей совместной поездки. И, пожалуй, не ложиться спать так рано.
Автор: Reu_Tei
Фандом: BUMP OF CHICKEN
Рейтинг: Е
Предупреждение: это наш первый опыт однополого сексагомоёбли, и их, и мой
Саммари: ...три взрослых мужика пытаются потрахаться
Прошу под мореНесмотря на долгожданный выходной и возможность расслабиться на горячих источниках, настроение Тямы оставляет желать лучшего. Ему удалось заманить Мотоо к себе, но, как только тот смог с энной попытки сделать хорошую фотографию Тямы в купальне, поводов задерживать его больше не осталось. Мотоо сунул телефон в ворох полотенец и, посоветовав Тяме не засиживаться в горячей воде, ускользнул обратно в свою комнату. Точнее, в свою с Хиро комнату, одну на двоих. Неделя зондирования почвы на предмет двойных номеров в отеле и тщательного планирования, а потом Мотоо свёл на нет все его старания невзначай обронённой фразой: "Три номера на четверых? Тогда я с Масукавой".
Тяма вздыхает, в очередной раз поражаясь непробиваемости Мотоо в отношении чужих чувств, и решает, что пора вылезать. Хватит топить разочарование в воде, время проведать дорогих соседей.
Вытеревшись насухо, он облачается в гостиничную юкату и с пристрастием осматривает своё отражение в зеркале. Убеждается, что волосы лежат как надо, а на лице не вылезло никаких неожиданных неприятностей. Довольный увиденным, он выходит в коридор и, без предупреждения, отодвигает створку двери соседнего номера.
- Тук-тук! Все одеты? Я вхожу!
Маска беззаботного оптимизма ложится на место, как влитая. Только вот "дорогие соседи" давным-давно научились определять, когда он в самом деле беззаботен и счастлив, а когда лишь притворяется. На секунду оторвавшись от созерцания выстроенных в ряд стопок с разноцветным содержимым, Хиро бросает на Тяму короткий взгляд и тут же озадаченно хмурится.
- Ты чего?
- Чего? Ничего. - Тяма непонимающе пожимает плечами, но градус оптимизма в голосе слегка снижает. - Где Фудзивара?
Хиро уже успел вернулся к увлечённому созерцанию радужных стопок на столешнице, поэтому в ответ только машет рукой в неопределённом направлении.
- Блюёт.
- Уже?
- Ага. Мы сыграли в камень-ножницы-бумагу, так что он оказался нашим первым подопытным кроликом. Вот эту, ярко-синюю, попробовал. - Хиро тычет пальцем в опустошённую стопку с синеватым налётом на стенках и невинно улыбается. - Хочешь следующим быть?
- Нет, спасибо. Если вы собираетесь дегустировать всю эту кислотную гадость, мне ещё ваши бездыханные тела завтра обратно в Токио везти. Притом сразу в студию, держи это в уме, - предупреждает Тяма, с каждым словом чувствуя, как беззаботность улетучивается из тона, и на смену ей приходит занудное благоразумие. Похоже, сегодня роль самого ответственного в группе выпала именно ему.
- И не напоминай, - говорит Хиро, поморщившись. - Два месяца впахивали без выходных, а они не смогли нам ещё один денёк выделить. Как можно нормально отдохнуть за вечер?
- Ну, начинать нужно было точно не со спаивания Фудзивары. Сейчас у него разболится голова, запершит горло...
- Уйми свой материнский инстинкт, Тяма, - перебивает его Хиро и, зажмурившись, наугад выдвигает указательным пальцем полную стопку. Ядовито-малиновую. - Тут алкоголя - кот наплакал. Какие-то травы и пищевые красители. Точно не будешь? Как хочешь. Твоё здоровье. - Он приподнимает стопку в коротком тосте и одним махом опрокидывает её содержимое себе в рот. Тяма, затаив дыхание, с содроганием наблюдает за его реакциями. Нет, сегодня он на такие подвиги точно не готов.
- Где Хиде-тян?
- Если до сих пор не отмокает в купальне, то лёг спать. О, Фудзивара! Ну, как, полегчало?
У Тямы почти условный рефлекс на эту фамилию, при одном её звуке он не может не начать крутить головой в поисках её владельца. Сейчас Мотоо появляется слева, со спины - останавливается в дверном проёме ванной, прислонившись к косяку, ещё бледнее обычного, с убранной за уши чёлкой и огромными синяками под покрасневшими глазами. Он слабо улыбается Тяме и, пошатываясь, проходит вглубь комнаты.
- Нормально. Готов продолжать.
Тяма не может удержать нервный смешок.
- Ты уверен, Фудзи-кун? Точно?
- Как никогда прежде.
- Не наобнимался с фаянсовым конём?
Он знает, что ответит Мотоо, ещё до того, как тот откроет рот. Про разбушевавшийся материнский инстинкт, неуместное занудство и единственный шанс на много месяцев вперёд нормально отдохнуть. Ничего из этого ему выслушивать не хочется.
- Знаете, что? Ну и хрен в вами. Я тогда тоже буду пить.
Десять стопок спустя, из которых только две достались Тяме и одна Мотоо, они приходят к окончательному выводу, что Масу лёг спать, и поэтому завтрашнее место за рулём принадлежит ему. А сегодня им предстоит найти, как себя развлечь, пока их тоже не сморит сон.
- Как хоть эта отрава называлась? - спрашивает Тяма, обводя взглядом ряд выцветших стопок. - На вкус сплошная синтетика.
- Ага, как фломастеры, разведённые со спиртом, - кивает Мотоо. На нём, в отличие от практически трезвого Тямы, сто граммов алкоголя сказались значительно. В нынешнем состоянии ему лучше не вставать и не делать резких движений, а в идеале - вообще не шевелиться. Чем он, собственно, и занимается последние полчаса, неподвижно распластавшись на футоне. Тяма заставляет себя отвести взгляд от тонких ключиц, проглядывающих из-под воротника юкаты. Недостаточно быстро и незаметно, как выясняется секундой позже: Хиро ловит его взгляд и со знающим видом ухмыляется. Ухмылка эта не сулит Тяме ничего хорошего.
- Фломастеры со спиртом, - пьяно хихикает он и на четвереньках переползает из-за столика на футон к Мотоо. - Это был фирменный коктейль нашей гостиницы под названием "Пряная ночь". Догадываетесь, почему?
- Пряная ночь? - переспрашивает Мотоо очень ровным голосом. - Ну и пошлость. Мы, случайно, не в лав-отель попали?
- Это надо бы у Тямы спросить, он занимался организацией и бронированием, - по слогам выговаривает Хиро и снова хихикает, и теперь Тяма ясно видит, куда тот клонит. Мотоо, судя по безмятежному выражению лица, как обычно ни о чём не догадывается.
Тяма напряжённо следит, как ладонь Хиро ложится на лоб Мотоо, а оттуда вниз по щеке плавно соскальзывает на шею. Тот по-прежнему не шевелится. Лишь моргает время от времени и тяжело сглатывает слюну.
- Масукава! - произносит Тяма предупреждающе, когда та же ладонь ныряет под отворот юкаты Мотоо.
- Да ладно тебе, Тяма, не нервничай. - Хиро как-то лениво, почти блаженно улыбается. Несмотря на яркое освещение в комнате, его зрачки - огромные и матовые, как два кружка чёрного конфетти, приклеенных на радужки.
- Ты хоть понимаешь, что сейчас собираешься сделать?
- То, чего ты так давно хотел. Но вечно дрейфил.
Тяма чувствует, как его разрывает между желанием вмазать Хиро по обдолбанной физиономии и сожалением, что упустил возможность накидаться тех же "травок" с ним наравне.
- На то, что я сдерживаюсь, есть веская причина, - цедит он сквозь зубы и тычет пальцем в оцепеневшего Мотоо. - Посмотри на него, думаешь, ему чего-то хочется? Ему же плохо!
- Да нет же, ему хорошо! Тебе же хорошо, Фудзи-кун? - воркует Хиро, прильнув губами к самому его уху. Мотоо ёжится всем телом, глубоко вдыхает и прерывисто выдыхает.
- Просто не тормошите меня слишком сильно, - отвечает он, почти не шевеля губами.
Хиро, очевидно, воспринимает это, как призыв к действию. Не теряя времени, он перекидывает ногу через бёдра Мотоо, седлает его и принимается деловито дёргать за воротник юкаты, пытаясь стянуть её с плеч. С пьяной координацией движений получается у него не ахти. Ногти то и дело царапают кожу, воротник, надёжно удерживаемый поясом, не поддаётся, Мотоо страдальчески стонет, и от грубых рывков на его шее начинают появляться первые красные полосы. Тяма понимает, что не выдержит.
- Отвали от него! - рявкает он, отталкивая Хиро. - Господи, Масукава! Смотри, что ты наделал!
Сочувственно морщась, Тяма протягивает руку к беззащитно выглядящему горлу Мотоо. Самыми кончиками пальцев осторожно проводит по набухающим, быстро темнеющим следам на светлой коже. Отсюда, подсказывает ему глас рассудка, дорожка становится скользкой и очень опасной.
И такой манящей.
- О, смотрите-ка, кто решил присоединиться к веселью! - игриво напевает Хиро. Сперва Тяма думает, что в номер зашёл Масу, но нет, Хиро смотрит в упор на него. В пугающе-матовых зрачках отражается вызов. - Давай, сделай это. Хватит уже отговорок. Сделай это, Тяма, другого шанса может и не быть.
"Лучше я, чем он", - думает Тяма и склоняется над Мотоо с другой стороны.
- Мо-тян, ты как? - шепчет он, гладя того по голове, слегка запуская пальцы в волосы и перебирая мягкие прядки. - Ты с нами?
Мотоо тихо стонет, но на этот раз не болезненно. Наоборот, Тяме слышатся в этом стоне и согласие, и приглашение.
- Видишь, - звучит у него за спиной. - Он тоже хочет. Давай, Тяма, давай, давай, давай.
Лучше я, чем он.
Не давая себе больше ни секунды на сомнения, Тяма набирает воздуха в лёгкие, как перед прыжком в холодную воду, и прижимается губами к губам Мотоо.
Поцелуй выходит долгим, сладким и неспешным. Постоянно помня про "другого шанса может не быть", Тяма не торопится отстраняться от Мотоо, нежно посасывая то верхнюю его губу, то нижнюю. В силу профессии, за губами Мотоо ухаживает хорошо, и целовать их - одно удовольствие. Пальцами свободной руки - той, которой Тяме не нужно опираться о пол, держа равновесие, - он поглаживает лицо Мотоо. Щёки, скулы, лоб, время от времени позволяя себе легко пробежаться самыми кончиками пальцев по дужке проглядывающего в волосах уха. Мотоо практически не отвечает, но по его расслабленному виду и блаженной улыбке понятно, что его в этой ситуации всё устраивает.
И, конечно, такая идиллия не может длиться долго. Только не с Хиро, по-прежнему где-то позади Тямы. В какой-то момент дыхание Мотоо меняется, становится прерывистым. Затем он приоткрывает рот и на одном выходе протяжно, беззвучно ахает. Тяма отрывается от него и с нехорошим предчувствием оборачивается.
Когда-то давно, ещё когда они с Мотоо жили в одной квартире, он случайно застукал того с очередной девушкой в самом пылу момента. С самого удачного ракурса. Ему тогда бросились в глаза не растянутые вокруг члена Мотоо пухлые девичьи губки и даже не сам член, который Тяма видел прежде сотню раз, но никогда - в эрекции. Что ему бросилось в глаза, так это открытый в беззвучных стонах рот и поджатые от удовольствия пальцы ног. Как сейчас. Почти. Сейчас на ногах Мотоо - белоснежные таби, и в них поджатые пальцы смотрятся ещё более возбуждающе. А покрасневший и блестящий от слюны член Мотоо обхватывают губы Хиро.
В первые мгновения Тяма только чувствует, что отчаянно хочет что-то сказать, но на языке пусто. Затем слова приходят.
- А ты как давно этого хотел? - спрашивает он, не упуская шанса позлорадствовать. Правда, торжество длится недолго: пока Тяма не вспоминает, что Хиро под кайфом, и его нынешние действия не стоит расценивать как осознанные.
Тот со звонким причмокиванием выпускает изо рта головку, облизывает губы и подмигивает Тяме.
- Я вообще-то не хотел, в отличие от некоторых. Но сейчас подумал, почему бы и нет? Посмотри на него. - Хиро по-свойски разводит полы юкаты, полностью оголив бёдра Мотоо. Тот лежит, слегка раздвинув ноги, выгибая спину и приподнимая таз, словно изнемогая без внимания. Густая чёрная поросль на лобке контрастирует с молочной белизной кожи, торчащий колом член покачивается в такт бёдрам. Тяма чувствует, как его лицо, уши и даже шею заливает краской. Одновременно с этим он чувствует, как жгучую ревность вымывает не менее обжигающим возбуждением. Ему по-прежнему хочется отгрызть руки Хиро, вольно блуждающие по животу и бёдрам Мотоо, но ещё больше ему хочется присоединиться.
Будто почувствовав перемену в его настроении, Хиро берёт правую руку Тямы в свою и медленно опускает её на подрагивающий от нетерпения член Мотоо. Тот облегчённо всхлипывает и толкается вверх. Тяма задерживает дыхание, не веря тому, что происходит.
- Сожми, - практически мурлыкает Хиро и, не дожидаясь, пока Тяма придёт в себя, мягко оборачивает его пальцы вокруг ствола. - Ты же знаешь, как это делается. Всё как себe.
"Ничего не как себe, это же Мотоо, - пульсирует лихорадочное в мыслях Тямы. А потом, немного спокойнее, отчётливее, снова: - Это же Мотоо".
Тяма разжимает пальцы. Не давая никому, в том числе себе, опомниться, одним плавным движением перемещается вниз, к бёдрам Мотоо и склоняется над его пенисом. Ноздри щекочет смесь запахов: слегка терпкий - пота, более естественный, солоноватый - запах тела, и самый сильный - яркий, будоражащий запах смазки, по капле вытекающей из набухшей головки. Тяма склоняется ещё ниже, поводит носом и глубоко вдыхает. Затем высовывает язык и кончиком проводит крест-накрест по головке, вдоль щёлки и поперёк, пробуя Мотоо на вкус. Того встряхивает, как от разряда тока. У Тямы от такой реакции на секунду темнеет в глазах, а тело от шеи до паха прошивает, как тугой струной, остро-сладким удовольствием. Воздух между его лицом и промежностью Мотоо становится почти раскалённым. Запустив ладонь ему между ног, Тяма приподнимает в горсти мошонку, играет с яичками, обхватывает губами по-очереди одно и другое и мягко посасывает. Проводит носом по члену от корня вверх и, добравшись до головки, берёт её в рот.
- Ну и похотливый же видок у тебя, - доносится откуда-то сверху ироничный голос Хиро. Может, Тяме мерещится, но ядовитые, почти враждебные нотки в нём исчезли. - Хоть сейчас в гей-порно. Признавайся, много пересмотрел в своей жизни?
Пересмотрел Тяма немного: одно видео - из праздного любопытства, в компании школьных друзей, под аккомпанемент громких "фу!" и скабрезных гомофобных шуточек. Второе и последнее он смотрел уже один, ночью, при выключенном свете и задёрнутых шторах, будто пытаясь спрятаться в полной темноте от собственных желаний. Желание было одно - несбыточное, не озвученное даже в его собственных мыслях. Сбывающееся прямо сейчас благодаря алкоголю и, как ни странно, Хиро. Так что, нет, Тяма по большей части не представляет, что делать, если дело дойдёт до главного, но пока ему хватит и собственного опыта. В его жизни было достаточно минетов, чтобы сообразить, куда девать зубы и как ловить языком змеящуюся под бархатистой кожей пениса венку. Тяма прячет зубы за губами, открывает рот пошире и насаживается до упора, пока головка мягко не утыкается в заднюю стенку горла. Размеренно дыша, слушая дыхание Мотоо и ощущая его горячую тяжесть на языке, Тяма решает, что мог бы счастливо провести так целую вечность.
Пока не чувствует чью-то руку у себя на голове.
Длинные, тонкие пальцы, зарывшиеся в его волосы, слегка надавливают на затылок, скорее предлагая, чем заставляя. Они не удерживают его, когда он начинает медленно подниматься, плотно сжимая губами ствол и выводя по нему языком зигзаги. "Если это Хиро, - думает Тяма, облизывая крайнюю плоть, - я его убью".
Это оказывается не Хиро.
Отсюда, скрытые ресницами, глаза Мотоо кажутся узкими прорезями в космос. И всё же Тяма понимает, что тот смотрит на него.
- Тебе лучше? - спрашивает он. Мотоо молча кивает. Тяма медлит со следующим вопросом всего пару секунд. - Ты не против?
Теперь, когда Мотоо пришёл в себя и подаёт признаки жизни, Тяме очень важно снова убедиться, что их домогательства проходят с полного его согласия.
- Добро пожаловать обратно в мир живых, Фудзи-кун, - шутит Хиро так непринуждённо, будто не его пальцы сейчас терзают соски Мотоо, беспощадно щипая их и покручивая. Пока Тяма знакомился поближе с промежностью Мотоо, Хиро успел почти полностью стянуть с него юкату, и теперь она прикрывает только его предплечья. Не считая рукавов, широкого шёлкового пояса, задравшегося выше пупка, и белоснежных таби, Мотоо разложен перед ними во всей своей бледной, субтильной красе.
- Как десертный столик, - озвучивает Хиро мысли Тямы. - Ну что, продолжим?
Мотоо выпрастывает одну руку из рукава и возвращает ладонь на тямин затылок в молчаливом одобрении. Они наблюдают друг за другом неотрывно, пока Тяма опускает голову и возвращает рот на прежнее место. Некоторое время комнату наполняет только симфония непристойных звуков: влажные причмокания, сёрбанья, стоны, вздохи и тяжёлое сопение. Оторвавшись от Мотоо на минутку, Тяма закрывает глаза и переводит дыхание. Губы зудят от непривычных действий, в паху сладко ноет. Решая, что сейчас точно можно не сдерживаться, он раздвигает полы своей юкаты, крепко обхватывает ладонью давно истекающий смазкой член и проводит большим пальцем по головке. Все острые ощущения, что Тяма испытывал прежде, на мгновение меркнут перед этим, окатившим его, хлынувшим волной горячих иголок вниз по спине. Тяма стискивает зубы и со свистом вдыхает. Снова проводит пальцем по головке, и снова, вздрагивая каждый раз всем телом. Сквозь тонкий звон в ушах он слышит голос Хиро.
- Развернись. Фудзи-кун тоже хочет поучаствовать.
Тяма развовачивается. На мгновение у него мелькает мысль, что Мотоо хочет попробовать позу 69, но он не рискует нависать над лицом Мотоо прежде, чем тот сам предложит. Ладонь, ложащаяся ему на член вместо его собственной, - узкая, горячая и сухая. Мотоо проводит ею по стволу несколько раз, с нажимом, вверх и вниз. Потом обхватывает его пальцами, но едва шевелит ими: заметно, что ему неудобно, и приходится сильно выворачивать локоть и запястье, чтобы добраться до тяминого паха. Так не пойдёт. Придётся выбирать что-то одно.
Пока Тяма соображает, на чьём удовольствии сосредоточиться, Хиро снова командует:
- Нет, так не получится, убери руку. - Это - Мотоо. Тяме, слегка заинтригованному внезапно появившимися правилами игры, он говорит: - Оторвись-ка от его сливочной карамельки.
- О боже, Масукава, - начинает Тяма с отвращением в голосе, однако тот его не дослушивает.
- Ты будешь мне тут мешать, - объясняет Хиро и, ущипнув напоследок несчастный разбухший сосок Мотоо, переползает вниз, обратно к его бёдрам. - К тому же, Фудзи-кун хочет поиграть с твоим вишнёвым леденцом. Правда, Фудзи-кун?
Мотоо в ответ согласно угукает. Тонкие, такие талантливые пальцы всё ещё касаются пениса Тямы, самыми кончиками поглаживая венчик головки, не давая ему ни малейшего шанса на осмысленные, самостоятельные решения. Проще следовать чужим правилам.
- Серьёзно, Масукава, прекрати давать половым органам дурацкие прозвища, - ворчит Тяма, полностью отстраняясь от Мотоо. Затем выпрямляется на коленях, разворачивается к нему лицом - и замирает в нерешительности. - И что мне дальше делать?
Мотоо привлекает к себе внимание, скользнув пальцами с его члена и взамен легонько сжав колено.
- Сядь мне на грудь, - бормочет он, прижигая тямину душу смоляно-чёрным взглядом. От этого взгляда, и от низких, царапающих ноток его голоса у Тямы мурашки бегут по спине.
- Только не всем весом, - излишне предупреждает Хиро. Из его голоса, кажется, выветрились последние пьяные нотки, хотя похабности ни в тоне, ни во взгляде не убавилось. И глаза у него по-прежнему обдолбанные - одновременно матовые и лихорадочно блестящие. Хиро деловито устроился между широко раздвинутых ног Мотоо и выглядит так, будто собирается принимать у того роды. Тяму слегка передёргивает от этого образа, и он спешит отвернуться.
Мотоо помогает ему перекинуть ногу себе через грудь, маняще приоткрывает рот и надавливает на его ягодицы, вынуждая податься вперёд и упереться локтями в пол.
- Точно-точно, - комментирует Хиро, - скорми ему свой... половой орган.
"Да заткнёшься ты уже когда-нибудь?" - думает Тяма за миг до того, как все мысли превращаются в сироп, когда рот Мотоо горячим, влажным кольцом сжимается вокруг его члена. Мотоо заглатывает его сразу почти до основания, жадно всасывая то, что не вошло с первого раза. Тяма не выдерживает, толкается ему в горло до упора. Мотоо издаёт сдавленный булькающий звук и с силой отпихивает его бёдра.
- Прости! - испуганно вопит Тяма, отстраняясь так резко, что его член полностью выскальзывает изо рта Мотоо.
Мотоо немедленно закашливается - болезненно, протяжно и сипло.
"Если он не сможет завтра петь, - проносится в голове Тямы паническое, - как мы объясним, что случилось с его горлом?".
"Проглотил случайно рыбью кость", придумывает он на всякий случай и тут же чувствует, как на губы заползает исключительно идиотская улыбка.
"Проглотил случайно мой вишнёвый леденец".
Из похабных размышлений его выводит звонкий - и весьма болезненный - шлепок по заднице. Мотоо до сих пор отказывается говорить, но его недовольство тяминой заминкой легко читается и во взгляде, и в движениях. Пальцы Мотоо, прокравшиеся вверх по бёдрам под юкату, с силой сжимаются на его голых ягодицах, затем Тяма чувствует второй шлепок - более глухой на этот раз, но не менее болезненный.
- Ты уже готов продолжать, Фудзи-кун? - спрашивает он со смехом, потому что теперь, когда Мотоо вернулся практически в своё нормальное состояние, Тяма внезапно спокоен, расслаблен и готов веселиться.
Тяма сидит спиной к Хиро, поэтому пропускает момент, в который тот прекращает колдовать над Мотоо и встаёт с пола. Замечает его, только когда он присаживается перед сумкой Мотоо и начинает деловито рыться в боковых карманах.
- Я забираю бальзам для губ, Фудзи-кун, - сообщает Хиро, триумфально помахивая в воздухе маленьким цилиндрическим тюбиком.
По Мотоо, который в эту минуту с азартом пытается заглотать целиком член Тямы, не скажешь, чтобы он сильно переживал по поводу какого-то бальзама. Его скулы горят лихорадочным румянцем, дорожки пота струятся по вискам и шее, щёки и подбородок блестят, перемазанные слюной, губы опухли. Тяма никогда не видел его в более развратном виде.
Мотоо обхватывает ладонями его ягодицы, тянет вперёд и наверх - и медленно вниз, так что член плавно и гладко проскальзывает в его горло целиком, до предела. Тяма зажмуривается и стискивает зубы, чтобы не взвыть в голос. Мотоо держит его так несколько секунд, дыша глубоко и размеренно, затем отстраняет от себя, полностью выпуская изо рта, только чтобы подразнить языком головку и начать по новой.
На третий раз, когда Тяма уже готов предупреждать о том, что вот-вот кончит, Мотоо резко дёргается и сбивается с дыхания. Тямин пенис у него во рту в этот момент только начал скользить вниз по языку, так что хотя бы обходится без травм. Оттолкнув бёдра Тямы, он со свистом втягивает воздух и болезненно кривится. Тяма разворачивается к Хиро.
- Ты что там делаешь?
- Сую средний палец в анальное отверстие, - отвечает Хиро, с крайне собранным видом работая рукой между ног Мотоо. - Не дёргайся, Фудзи-кун. Лежи спокойно, говорю!
Взгляд Тямы падает на красные пятна на животе и бёдрах, там, где Хиро прижимает его к полу свободной рукой, пытаясь удержать на месте. Через полчаса это будут живописные лиловые синяки. Настроение Тямы устремляется в крутое пике.
- А нельзя там поделикатнее? - шипит он наполовину от злости, наполовину от боли, потому что Мотоо, которому сейчас, должно быть, совсем несладко, с силой впивается ногтями ему в задницу.
- Нельзя, - огрызается Хиро. - Вот поэтому я тебя и отправил наверх. Тебе дай волю, ты бы всю ночь торчал здесь и нежно дул на дырочку! Так что сиди там наверху и отвлекай Фудзивару, пока я тут для тебя стараюсь.
За время их короткой перепалки эрекция Тямы удивительным образом не отправляется вслед за настроением, по прямой вниз, однако тыкать членом в рот Мотоо кажется ему сейчас чуть ли не садизмом. Поэтому он выбирает просто нависнуть над Мотоо лицом к лицу, упершись в пол коленями и локтями, и ласково, но неразборчиво шептать всякую сентиментальную белиберду, перемежая слова лёгкими поцелуями. И если Хиро останется не в восторге от созерцания его исцарапанной филейной части вместо лица Мотоо, Тяма не сильно расстроится.
Он точно ловит момент, когда реакции Мотоо становятся менее болезненными, напряжённо сведённые мышцы шеи и плеч постепенно расслабляются, и он даже начинает отвечать на поцелуи и ласки. Примерно в то же время сзади начинают доноситься уже знакомое характерное причмокивание и сосредоточенное сопение. Должно быть, действие травок выветривается, думает он с растущим облегчением. Если уж Хиро наконец-то решил приласкать Мотоо для помощи, а не ради собственного развлечения. Правда, Тяме уже особо ничего не хочется, кроме как довести Мотоо до оргазма, ну и по-быстрому кончить самому.
У Мотоо на них явно другие планы.
Мотоо обвивает руки вокруг его шеи, коротко, но неожиданно горячо целует и хрипло требует:
- Поднимай меня.
От удивления забыв, что позади всё ещё ведутся подготовительные работы, Тяма отталкивается ладонями от пола и послушно выпрямляется. Потом неуклюже сдаёт назад, отчаянно надеясь не потерять равновесие и не рухнуть задницей на голову Хиро. Мотоо цепляется за его шею и плечи, подтягивается следом - и замирает так, полу-сидя, полу-вися.
- Что дальше? - спрашивает Тяма, удерживая его в этом положении, одновременно пытаясь понять, чего задумал Мотоо, и решая, не пора ли обсудить с Хиро их перемещения в пространстве.
- Дальше, - опережает Мотоо, несильно лягая пяткой в спину Хиро. - Масукава, отвлекись на минутку. Дальше мы меняемся местами.
Пока Хиро вытирает рот и отползает в сторону, Мотоо отнимает одну руку от тяминой шеи и упирается ею в пол у себя за спиной.
- Направо, - предупреждает он игривым шёпотом и в следующую секунду начинает перекатываться - действительно направо.
Тяма только и успевает, что в последний момент подстроиться под его движения и почти безболезненно упасть на пол на обе лопатки. Мотоо не даёт ему времени перевести дух и осмыслить внезапно возродившуюся инициативность, вытягивается на нём всем телом, запускает обе руки в его волосы и целует. Жадно, глубоко, со стонами и вздохами, залезая языком ему в рот и покусывая губы. Будто не в силах лежать спокойно, он беспрерывно ёрзает, то водя по кругу бёдрами, то ловя на ощупь тямины соски своими.
И тело Тямы отзывается мгновенно: в паху разливается сладостная пульсация, а член, уже начавший было терять интерес к происходящему, снова трётся твёрдым стволом о такой же крепкий стояк Мотоо. Его руки скользят вниз по худой спине, пальцы то окунаются в ложбинку вдоль позвоночника, то пересчитывают каждый выпирающий позвонок. У поясницы дальнейший путь им преграждает другая пятерня.
Целеустремлённость Хиро этой ночью бьёт все рекорды. Мотоо коротко вскрикивает и зарывается лицом в тямины волосы, тяжело дыша и еле слышно постанывая. Ерзание становится рваным, странным, будто Мотоо пытается одновременно отстраниться от проникающих в него пальцев и насадиться на них поглубже.
А потом его стоны меняются в тональности. Становятся более заинтересованными. Потом он начинает подмахивать задом в такт движениям Хиро.
- Будешь первым, - сипло говорит Хиро. Явно Тяме, потому что в подкрепление словам он вкладывает в его пальцы что-то маленькое и скользкое, основательно подтаявшее, но сохранившее цилиндрическую форму. Отломанный стик бальзама для губ, который Мотоо везде берёт с собой. Ваниль и клубника, как его любимые пирожные. Тяма подносит измазанные жирным пальцы к лицу и позволяет аромату достичь ноздрей, втягивает его до головокружения, даёт ему окутать разум густым сладким облаком.
- Я не могу, - почти всхлипывает он, сжимая остатки стика в кулаке так, что одуряюще пахнущая жижа с просачивается сквозь его пальцы и капает на спину Мотоо. - Я вот-вот кончу. Даже засунуть до конца не успею.
- Лузер, - беззлобно усмехается Хиро, после чего отвешивает звонкий шлепок по заднице Мотоо. - Фудзи-кун, кто первый?
В ответ на шлепок тот снова вслепую лягается, но промахивается. Потом, замерев над Тямой, заводит руку себе за спину и нащупывает его по-прежнему сложенные в кулаке пальцы. Медленным, выразительным движением переводит их вниз, просовывает себе под живот. И прижимает их к члену Тямы.
- Ты первый.
Тяма смиряется с судьбой в целом и тем фактом, в частности, что первый в его жизни опыт анального секса будет удручающе коротким.
- Смажь себя, - говорит Мотоо, приподнявшись и наблюдая, как пальцы Тямы со склизким звуком двигаются вверх и вниз по стволу, делая его гладким, блестящим и ванильно-клубничным. Мотоо часто дышит через рот, его пересохшие губы похожи на спелые ягоды. Тяма с трудом сглатывает, сжимает пенис под головкой и поднимает его навстречу Мотоо.
- Садись, - хрипит он, одной рукой продолжая удерживать себя, другую кладя на бедро Мотоо и мягко направляя того вниз.
Мотоо слегка поводит тазом, и Тяма чувствует, как его головка зацепляет маленькую, даже не дырочку, а только ямку, комочек шершавой кожи, за которым прячется узкий проход.
"Не влезет. Точно не влезет", - решает он за мгновение до того, как Мотоо медленно выдыхает и насаживается на его член.
Головка протискивается внутрь, за первое кольцо мышц. Мотоо молчит, застыв в неподвижности, прикусив зубами нижнюю губу; между бровями - напряжённая складка, испарина на лбу. Тяма убирает руку с его бедра и прикладывает к худой груди. Под его раскрытой ладонью сердце бьётся в рёбра, как заполошное.
Одним из самых сокровенных желаний Тямы всегда было избавить Мотоо от любой боли. Взять и отменить её или полностью забрать себе. А сейчас, когда он действительно в силах это сделать, единственное, на что он способен - не делать больнее. Так что он вытягивается на полу, расслабляет все мышцы в теле, которые может, переводит взгляд на потолок и старательно не думает о том, как тесно и горячо внутри Мотоо, и как сладко будет протолкнуться в него ещё глубже.
Боковым зрением он ловит движение позади Мотоо. Хиро прижимается к тому со спины, ласково целует за ухом, кладёт руки на талию и медленно, но неуклонно надавливает вниз. Мотоо откидывает голову на плечо Хиро и мучительно стонет, опускаясь вниз, вниз, вниз, почти до самого упора.
- Давай, последний рывок, - бормочет Хиро в плечо Мотоо, осыпая того поцелуями, но прожигая в это время взглядом Тяму. Мотоо колотит мелкой дрожью; Тяма чувствует, как тот непрестанно сокращает мышцы сфинктера вокруг его ствола, пытаясь расслабиться, приспособиться к чужеродному ощущению. Пенис Мотоо, обмякший и посветлевший, лежит у него на животе.
Я не этого хотел, думает Тяма. Я не хотел так.
Он обхватывает пальцами талию Мотоо, прямо под пальцами Хиро, сжимает, тянет вниз. И один раз с силой толкается бёдрами вверх. Теперь он внутри целиком, от головки до самых яиц - в жарком, тугом нутре Мотоо. И, кажется, в полу-вздохе от того, чтобы кончить.
- Не спим, народ, теперь самое интересное! - выводит их с Мотоо из транса бодрый голос Хиро.
Прежде чем Тяма успевает попросить Мотоо посидеть спокойно минуту-другую, чтобы он мог поостыть и продержаться подольше, тот начинает двигаться. Упёршись руками в его грудь, медленно поднимается, пока тямин член не остаётся в нём лишь наполовину, затем так же медленно и осторожно опускается обратно. Тяма не может выбрать, чего ему хочется больше: насадить Мотоо поглубже и прижать к себе, чтобы не смог шевелиться, или приподнять и, удерживая на месте, оттрахать до искр в глазах. Вколачиваться в его тесную дырку изо всей силы, с размахом, с резкими шлепками кожи о кожу, выбивая из того короткие вскрики боли и наслаждения.
Мотоо вскрикивает наяву, и Тяма понимает, что выбор уже сделан, притом без его осознанного участия. Так вот что такое "принимать решения членом", думает он, наблюдая сквозь марево подступающего оргазма, как Мотоо подбрасывает на его бёдрах, в рваном ритме, как на родео. Длинная чёлка выскользнула из-за ушей и снова свисает до переносицы, капли пота стекают с подбородка тонкой струйкой. Рот приоткрыт, пытаясь вобрать в лёгкие побольше воздуха до того, как следующий резкий толчок выбьет его оттуда с очередным стоном. Предпоследнее, что замечает Тяма, - это глаза. Поблёскивающие сквозь влажные, слипшиеся кончики волос, смотрящие на него неотрывно, но не видящие, чёрные, бесконечно чёрные, сощуренные в улыбке глаза. Последнее, что он замечает, - сама улыбка, играющая на губах Мотоо.
Дальше Тяма даже не успевает среагировать: оргазм просто накрывает его с головой тяжёлой волной, и он захлёбывается в наслаждении.
- Ну ты даёшь! - Он возвращается в реальность под глумливое хихиканье Хиро. - Это прямо-таки анти-рекорд, ты даже двух минут не продержался.
- А я о чём предупреждал, - отмахивается Тяма, не в силах всерьёз огрызаться на подначки школьного уровня. - В моё оправдание, у меня была слишком хорошая прелюдия.
- Это точно. Все сливки достались тебе, пока я тут занимался грязной работой. Ну, теперь моя очередь. Согласен?
Это Хиро спрашивает не у него, а у Мотоо, до сих пор сжимающего его медленно обмякающий ствол. Когда Мотоо приподнимается на коленях, и головка выскальзывает из растянутой дырки, следом вытекает приличная струйка спермы, расплёскиваясь горячими белёсыми каплями по его члену и бёдрам.
Хиро уважительно присвистывает и ставит Мотоо в колено-локтевую.
- Вы прямо надо мной собираетесь продолжать? - на всякий случай уточняет Тяма, хотя уже понимает, что именно это они и собираются делать.
- Конечно. - Хиро пожимает плечами, пристраивается к Мотоо и одним движением, на выдохе, проталкивается в хорошо увлажнённое и разработанное отверстие.
В отличие от Тямы, он не церемонится и не рефлексирует, сразу набирает темп, вдалбливаясь с размахом, с оттягом, шумно сопя и лапая спину Мотоо. Заставляя прогибаться всё сильнее, пока тот едва не ложится грудью на Тяму. Мотоо опирается на локти по обе стороны от его головы, улыбается шальной улыбкой и целует. Точнее, пытается поцеловать, но от того, с какой силой его пялит Хиро, у него получается только водить раскрытыми губами по губам Тямы. Впрочем, ему явно нравится - и слюнявить тямино лицо от подбородка до носа, и жарко вздыхать ему на ухо, и дёргать его за волосы, когда пальцы судорожно сжимаются в кулаки от острого наслаждения. И Тяму это тоже вполне устраивает. Лучше здесь, под ним, продолжать чувствовать его кожей и, не таясь, любоваться им вблизи, чем наблюдать в сторонке, как Хиро даёт ему именно то, чего он хотел.
Хиро работает тазом, как заведённый, только иногда чуть сбавляет темп, меняя положение, а потом снова начинает наяривать, жмурясь и скалясь, и зверски гримасничая. Мотоо хотя бы не скалится, с облегчением замечает Тяма, но выглядит откровенно на грани обморока. Глаза закатились, и изо рта больше не вылетают ни крики, ни стоны, ни даже вздохи - одно сплошное сипение. Жуть, ну и вакханалия, думает Тяма. В порно такое точно не покажут.
Они держатся долго - десять, пятнадцать минут, Тяма не знает точно. Слишком заворожен зрелищем совокупляющихся с совершенно животным видом друзей. Потом, как сквозь туман, он слышит голос Хиро.
- Тяма? Тяма! - Тот еле выговаривает его имя, отдуваясь и смаргивая пот с ресниц. - Как думаешь, Фудзи-кун сможет кончить только от моего члена?
- Наверное. - Тяма бросает взгляд на Мотоо, который в этот момент откинул голову назад и начал гортанно выть, постепенно наращивая громкость и поднимаясь вверх по октаве. - Кажется, он вот-вот кончит. Давай быстрее, пока он не разбудил весь отель.
- Я не могу, - говорит Хиро - и останавливается. Мотоо обрывает вой почти у края своего регистра.
- Ты что делаешь? Он же был в двух нотах от оргазма! Двигай задом, Масукава, немного осталось!
- Говорю же, я устал! Мне надо передохнуть, понятно? Всего минутку. Ты, кстати, можешь поучаствовать. Всё равно всю ночь пролежал пластом, помоги хоть сейчас.
Тяма не спрашивает, какая именно помощь от него требуется, чтобы не нервировать Хиро, просто поднимает руку и сжимает в ладони горячий, липкий от смазки и пота член Мотоо. Тот вздрагивает всем телом и, не выныривая из полуобморочного состояния, умоляюще стонет.
- Давай, - говорит Тяма, начиная двигать рукой, - я помогу ему, а ты помоги себе сам.
- Я от тебя другого и не ожидал, - отвечает Хиро, после чего сосредоточенно хмурится, примеряется и почти ласково - после предыдущей дикой ёбли - толкается в Мотоо. Член Мотоо в свою очередь толкается в сжатый кулак Тямы. Можно даже не двигать рукой, они сами всё сделают. Некоторое время он только крутит кистью, сжимая ствол посильнее то с одной стороны, то с другой, но когда Хиро начинает снова набирать темп, а Мотоо - громкость, Тяма решает, что эту ночь пора заканчивать. Сведя пальцы в узкое кольцо, он поднимает их к головке и быстрыми, отработанными на себе движениями дрочит Мотоо. Тому хватает нескольких точных мазков пальцами по венчику и бороздке и нескольких удачных толчков Хиро, чтобы наконец-то кончить. Достигнув пика, он резко смолкает, будто спазмом сдавило горло. Потом - Тяма чувствует это раньше, чем видит - лужица тёплой жидкости выплёскивается на его кулак и густой струйкой стекает вниз по запястью. Ещё несколько капель медленно сочится из щели, пока Мотоо потряхивает от мелких судорог. Тяма размазывает их подушечкой пальца по головке и крайней плоти, сжимая и разжимая кулак в последний раз. Потом он убирает руку, и Мотоо, совершенно обессиленный, падает ему на грудь, переводя дух.
Тяма выразительно смотрит на Хиро. Хиро смотрит в ответ угрожающе - насколько угрожающе можно выглядеть с перекошенным от напряжённой погони за наслаждением лицом. Его руки всё ещё удерживают на весу задницу Мотоо, и он до сих пор не кончил.
- Даже не вздумай меня торопить, - хрипит он, уже сбиваясь с ритма, после чего перестаёт обращать внимание на что угодно. Несколько хаотичных, поверхностных движений тазом, и тело Мотоо, наконец, перестаёт сотрясать от толчков, а Хиро застывает истуканом с блаженным выдохом и просветлённым выражением на лице.
Спустя секунды, вернувшись из рая на бренную землю, он осторожно подаётся назад и вынимает член из Мотоо. Склоняется над ними обоими.
И падает сверху.
В спёртом воздухе их комнаты висит сшибающее с ног амбре - целый букет ароматов пота, спермы, дешёвого алкоголя и ванили с клубникой. На голых бёдрах, животе и плечах Фудзивары красуются роскошные фиолетовые синяки; на шее - тонкие красные полосы, похожие на царапины. Выражение тихого ужаса на лице только что проснувшегося Хиро интересно гармонирует с внешним видом Фудзивары и общим состоянием комнаты. Тяма высовывается из ванной с настороженным любопытством, но, застав немую сцену, тут же шмыгает обратно. Через минуту он всё же собирается с духом и выходит, увлечённо суша полотенцем волосы и стараясь не встречаться ни с кем глазами. Фудзивара спит, мерно похрапывая, и не реагирует, даже когда Хиро принимается настойчиво трясти его за плечо.
Пришедший их будить Хидео открывает рот и пытается заговорить несколько раз. "Что вы тут вытворяли?". Нет, это и так очевидно. "Что вы сделали с Фудзи-куном?". Тоже нет - и вопрос риторический, и обвинять кого-либо смысла нет. Зная Фудзивару, можно не сомневаться, что всё происходило с его полного согласия и одобрения. "Почему не позвали меня?". Немного обидно, но, с другой стороны, не очень-то ему и хотелось бы, даже если бы позвали. Лучше один раз пропустить веселье, чем наутро сидеть с таким же настроением, как у этих двоих.
В конце концов Хидео, так и не придумав, что сказать, разворачивается и выходит в коридор, постаравшись хлопнуть створкой двери как можно красноречивее. С ними он потом разберётся. До завтрака ещё нужно позвонить менеджеру, а потом продюсеру, предупредить обоих, что всех участников группы разом скосил какой-то кишечный вирус, и им понадобится день, а лучше два, чтобы отлежаться и восстановить здоровье. А после завтрака нужно будет привести в порядок номер, прежде чем туда зайдёт гостиничный персонал, погрузить эти три тела в машину и развезти их по домам - отдыхать от отдыха.
Так уж и быть, сегодня он побудет самым ответственным. Но только сегодня. Хидео фыркает себе под нос, предвкушая, как будет донимать их расспросами, выпытывать подробности и наслаждаться видом их смущённых физиономий, вместе и по отдельности. Тоже своего рода групповуха. Жаль, не было возможности сфотографировать, думает он, доставая телефон из кармана других джинсов и начиная прокручивать список контактов в поисках имени менеджера. Такой шанс упустил.
Хотя, как знать, с этими тремя ещё один шанс вполне может выпасть. Надо только подождать до следующей совместной поездки. И, пожалуй, не ложиться спать так рано.
@темы: трусы наносят ответный удар
-
-
11.02.2016 в 09:35вообще может так даже и лучше. стоишь спокойно смотришь, а не думаешь как бы устоять на месте и не попасть в очередную волну
-
-
11.02.2016 в 11:38-
-
11.02.2016 в 17:01Reu_Tei, буду надеяться на "рано" =^_^=
Тогда ок. В обоих
Одобряю